Петухи – главари клеток, рыбацкие черви – россыпь мелких ягод на грязной газете, аквариумы от пола до потолка в окружении леса стремянок. За стеклом блестящие бока снующих рыбок: «А где вы таких берете?» – неприветливый гражданин в косо натянутой шапке, не глядя запихивает лоснящимися от жира пальцами чебурек в карман, – «Развожу». Тараканы в террариумах, огромные, мерзкие: «Когда трогаешь, они шипят, как котята». Новорожденные мышата, лысые, едва ворочающиеся в картонных коробочках: «Куда вы их?» – «Змей кормить». Попугай со сломанной лапкой понуро сидит на жердочке: «Его бесплатно, но только в хорошие руки. Только в хорошие!».

Если хотите узнать город – идите на рынок. Если хотите купить друга, поверните направо, идите прямо до палатки с шубами.

Один такой обыкновенный

Блестящие коричневые спинки мадагаскарских тараканов лоснятся под резким светом электрической лампы. Я наклоняюсь ближе к аквариуму и брезгливо морщу нос. Коморка – пространство в закрытом павильоне, отделенная тремя белыми стенками. Хозяин – приземистый человек, чьи хмурые брови висят над маленькими пытливыми глазами. Клетки в стенных стеллажах дрожат, шуршат, попискивают. В прозрачных контейнерах лениво ползают сверчки, над ними сидит огромный волосатый паук. Три пластмассовые бутылки точно в ряд на заваленном канцелярскими принадлежностями столе. Из колонок льется тоскливый голос Александра Васильева: «Гни свою линию, горят огни…».

Напевая под нос, наклоняюсь ниже, поднимаю волочащийся по полу шарф. Прямо перед моим лицом шевелит усиками самый обыкновенный таракан, он на секунду замирает и быстро уползает вниз по стене. Его обыкновенность – гарантия свободы, за которую он платит ежесекундным риском превратиться в лепешку.

– У вас тут беглец, – говорю я. Хмурый человек только морщит нос и неуклюже отворачивается.

Бабу лучше себе заведите!

В глаза бросается контраст свернувшихся клубком собак и меховых шапок, возвышающихся над белой перегородкой. Поразительных размеров кот вальяжно расположился в теплой клетке, смотрит сытым взглядом на прохожих. Сонные котята и надпись на куске картона: «Отдам даром». Все останавливаются и умиленно улыбаются. Никто не берет.

Вертлявая бабуля с породистыми чистенькими кошками смотрит на меня, кивает в сторону таблички и недоверчиво спрашивает: «Вы там никого не трогали? Нет? Ну, гладьте моих».

Я глажу теплую спинку, а мужчина в широкой куртке, трениках поправляет видавшую виды кепку и склоняется над манежем с двумя щенками. Над ним хлопочет женщина боевого вида с волосами цвета желтка, она активно машет руками, треплет собак за холку, скалит зубы, гнет брови и трясет головой:

– Вам друга или охрану? Это у меня азиатская овчарка, поменьше – лаечка.

– Да какая овчарка, – мужчина говорит тихо, недоверчиво качает головой, – дворняга и есть.

Женщина разводит руками, поворачивается к своим «коллегам», возмущенно закатывает глаза. Тут начинается настоящая командная работа. Бабы поднимаются с насиженных табуреток и обступают мужика плотным гудящим кольцом: «Вы посмотрите в мои большие честные глаза!» – «Дворняга? Да как? У него только хвост не купирован! Вы купируйте, вот купируйте и будет вам точно овчарка!» – «Две тысячи! Но это за маленькую, за овчарку три!».

«Пяцот червонцев – красная цена» за лайку. Мужик вежливо непреклонен и щенок устраивается за пазухой у новоявленного хозяина.

– Бабу лучше себе заведите! – кричит вслед самая бойкая.

На выходе темная арка, за ней океан аквариумов. У крайней лавчонки внимание привлекает надпись маркером на металлической поверхности: «Если продавца нет, звоните в колокол». Маленький колокольчик блестит гладкими боками и покачивается на промозглом октябрьском ветру. Только протягиваю руку, и мужчина в серой куртке быстро шмыгает в маленькую незаметную дверцу, которую захлопывает прямо перед моим носом.